В этом ракурсе стоит рассматривать как сами религии, так и существующие противоречия между религиями, и даже между разными направлениями в одной и той же религии. Религиозное мышление, по сути, не ограничивается только лишь пространством мировоззрения человека. Оно гораздо шире и глубже, чему мы могли дать объективную оценку и определить роль религий в жизни общества и каждого индивида в отдельности.

Может быть, именно по этой причине составляя один из самых глубоких уровней идентичности человека, религия вносит серьезные коррективы в современные международные и межличностные отношения, в саму тенденцию развития мировой политики, существенным образом способствуя сохранению традиционных связей, общественных институтов и моральных, этических ценностей. К сожалению, в противовес всему этому, ряд известных в среде исследователей-религиоведов представляют религию как фактор, якобы разделяющий народы и цивилизации и тормозящий общественное развитие и уменьшающий трудовую активность. Но так ли это на самом деле? Первые элементы религии появились с появлением человека самого и, не претерпев существенных изменений, всегда имели серьезное влияние на жизнь людей. Исторически человечество многим обязано религии. Она помогала и помогает человеку задуматься над смыслом жизни, осознать ответственность перед судом истории, ощутить необходимость взаимосвязи друг с другом, потребность друг в друге. Она объединяет нас в чем-то возвышенном, прекрасном, таинственном, что в действительности находится далеко за пределами нашего познания, но время от времени позволяет индивиду ощутить его прикосновение. Такое соприкосновение с не до конца познанным, но желанным «объектом» нашей веры, нашего ощущения единства всего мира, по сути, поддерживает жизненную силу верующих. Наверно, именно поэтому Альберт Эйнштейн писал: «Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, — это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепцом».
Однако было бы серьезной ошибкой рассматривать религии только лишь в духовном измерении. В практической плоскости гораздо чаще все происходит с точностью до наоборот. Религия предстает перед нами как строгая, не меняющаяся система взглядов, ценностей и нормативов, сложившихся на определенном этапе человеческого развития, которые выходят за периметры индивидуального опыта. Она – религия - рассчитана на более длительное время, чем все остальные общественные институты в совокупности. Кроме того, что очень важно, религии регулируют отношения людей, разных национальностей, этносов и вероисповеданий. По сравнению со всеми идеологиями, которые непременно сопровождали человечество в его развитии, религия положительно консервативна. В таком естественном качестве, к сожалению, религию часто необъективно оценивают как противника перемен, антипода модернизации и прогресса. Однако нам известно, что улемы, как и многие мыслители и философы средневековья и современности, в том числе автор этих строк, проводят различие между религией и верой, между религией и религиозностью.
Как пишет еврейский мыслитель Мартин Бубер, «религиозность — это изумительное, достойное чувство того, что над человеческой условностью стоит Безусловное, желающее установить живую связь с людьми, чью волю можно ощутить в этом мире». В то же время религия — это совокупность обычаев, обрядов и учений, в которых можно определить степень религиозности конкретной эпохи, принявшая форму заповедей, догм и передаваемая из поколения в поколение. Часть ученых-религиоведов не без основания считают, что религия правдива до тех пор, пока она приносит плоды, и она приносит плоды до тех пор, пока религиозность способна придавать заповедям и догмам новый смысл, трансформируя их изнутри так, чтобы они отвечали требованиям каждого нового поколения. Сразу оговоримся, что эти изменения никогда не касались фундаментальных основ религии. Таким образом, временами религиозность может отличаться своей активностью, действиями человека, в элементарном установлении виртуальной, духовной связи с Абсолютом. Вместе с тем сама, как уже сказано выше, религия способна сохранить устойчивую консервативность, часто расцениваемую, как некая непрочная граница с пассивностью, безусловным подчинением унаследованным законам и правилам, обозначенным в священных писаниях.
Правдива религия или нет? Оставив этот сакраментальный и спорный вопрос на суд улемов и священников, скажем, что бесспорным остается тот факт, что ни одно человеческое общество до сих пор не обходилось без религии, без ее инструментов и институтов. Иногда ее называют другими именами, иногда священнослужители снимают рясы и облачаются в другие одежды, но по сути своей новая идеология – в конечном итоге исходящая из той самой религии, выполняет те же старые функции, которые прежде приходилось выполнять. Она подсказывает жизненный выбор и вырабатывает определенное отношение к проблемам человека в реальном времени. Она почти всегда дает ответы на вопросы, которые принято называть «философскими» и которые, по сути, соединяются в одной точке: что есть «Бог», которого должно почитать и которому должно служить?
Отвечая на эти вопросы, религия, будучи «инфраструктурой» веры, никогда не оставалась безразлична к тому, как ее ответы будут восприняты людьми. Она использовала изначально заложенные в ней самой инструменты для подчинения паствы, для ее организации. Но история свидетельствует, что стоило религии институционализироваться, как она загоняла себя в исторические рамки, что существенно затормаживало и ограничивало ее развитие. Претензии на вневременность и в то же время обусловленность конкретно-историческими рамками — это одно из самых трудно разрешимых противоречий в религии. Самое парадоксальное в этом то, что кажущаяся противоречивость религиозной традиции или даже священных текстов не всегда является признаком несовершенства. Ибо природа человека и общества в целом многогранна и неоднозначна, и руководство, претендующее на полноту и универсальность, непременно должно допускать различные интерпретации, порой даже противоречивые.
Такого рода тексты всегда создавали трудности для иудейских, христианских и мусульманских экзегетов. Исследуя грамматические особенности священных текстов, исторические реалии, в которых происходило их сложение, они раскрывали «правильное» отношение к откровению в тех или иных социокультурных и политических реалиях. Чего стоило богословам истолкование таких слов, приписываемых Иисус Христу: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его» (Мт. 10:34-36)? Как писал св. Иоанн Златоуст, находились и такие, которые думали, что «Господь пришел с тем, чтобы истребить все огнем и посечь всех мечом». Наверно, в какой-то конкретный период выгодно было именно так читать священное писание, противопоставляя один или несколько стихов духу всего откровения.
С подобными трудностями сталкивались и мусульманские комментаторы Корана — муфассиры. Не каждому удавалось увидеть объективную связь между аятами и рассмотреть в Коране тот самый дух (ср.: Коран 42:52) , который способен вернуть к жизни гибнущие души и привнести порядок в увядающие общества. Сколько аятов было интерпретировано вопреки этому духу под предлогом необходимости рационального понимания (та’виль) или в свете теории «отмены» (насх)! Известный мусульманский богослов, чьи труды подвели черту под эпохой классического тафсира, Джалаладдин ас-Суйути (ум. 1505) пишет, что «некоторые законоведы даже утверждали, что один только «аят меча» из суры «ат-Тауба» претендует на отмену более ста двадцати других коранических аятов, в которых говорится о терпимости по отношению к неверующим».
Неспособность правильно разобрать связь между аятами нарушила и естественную сущностную связь между Кораном и Сунной. В то время как одни рассматривали Сунну как самодовлеющий источник мусульманского права, другие разрабатывали принципы, на основании которых можно было бы лишить Сунну или хотя бы часть ее законодательной силы. Как пишет турецкий теолог А. Байындыр, «неверное понимание соотношения аятов и хадисов, Корана и Сунны привело к трудностям, в разрешении которых одна часть ученых перестала принимать во внимание Сунну, а другая, наоборот, взвалила всю ответственность на Коран». Такие противоречия существуют и в других религиях, в частности, в самом христианстве. Ведь до сих пор продолжаются дискуссии по поводу смерти и воскрешения Иисуса Христа, зачатия Святой Марии в целомудрии.
Однако, религия, если думать всесторонне, живет и развивается, как бы странно не звучало, как раз за счет существующих разногласий, которые в свое время привели к появлению католицизма, православия протестантизма, а в исламе – суннизму и шиизму, которые в свою очередь тоже разделяются на несколько течений.
Глубина религиозных противоречий и разногласий настолько велика, что вряд ли кому-нибудь удастся разрешить их полностью или даже сблизить позиции сторон, если начать искать правых и виноватых. Наверно, нужно признать, что различное отношение к религиозным текстам действительно во многих случаях было обусловлено историческими условиями, и я осмелюсь сказать, что они, по большому счету, были в пользу самой религии, позволяли религиям оставаться на повестке дня, будоражить умы ученых и философов своего времени. Быть может само Божье откровение было приспособлено для такого рода интерпретации. Что это? Безупречный божий замысел, в котором предусмотрено все до мельчайших деталей, или же, наоборот, несовершенство откровения, искусно скрываемое за витиеватыми рассуждениями экзегетов? Споры по этому поводу не прекращаются уже более двух тысяч лет. В конце концов, в этом и заключается неизменность самой веры. Но, как мы уже отметили, не вызывает споров одно: общество не может обойтись без религии. Она – религия стоит в одном ряду с наукой и искусством, и в таком «троичном» состоянии – наука, искусство и религия, живут столетиями и помогают человечеству в его развитии, развлечении и поиске душевного покоя.
Поэтому все такого рода противоречия должны остаться не просто в поле зрения теологов, а в стороне от любых политических и социальных изменений в обществе. Они не должны разделять современный мир на противоборствующие лагеря, дабы вера и нравственность помогли человечеству объединиться и вместе вступить в новую эпоху глобального планетарного сознания, так необходимого для сохранения нашей цивилизации и нашей человеческой расы.
Если бы не так, то не могло бы быть и речи о межрелигиозных, межцивилизационных диалогах. Суть этих дискуссий, главным образом, находится в поиске приемлемых вариантов взаимодействий разных религий для решения отнюдь не противоречий религии, а для решения социальных, нравственно-этических и насущных земных, я бы сказал, бытовых проблем общества, самих верующих. Это важнее всех противоречий вместе взятых. Только тогда религия может играть роль фактора стабильности и терпимости во взаимоотношениях ее последователей – нас с Вами.