Авторское право

© WWW : Персональный сайт Рафика Алиева
Перепубликация материалов,возможна только с устного или письменного разрешения Администрации сайта !

Название статьи , Опубликовано

Новости » Публициcтика » Религиозный деятель: что это означает?
09.04.10 11:07

Такое словосочетание – продукт последних 200 лет. Оно не содержит в себе устойчивого смысла

Так ли это на самом деле? Что может быть важнее для служителя религии, чем сама религия? Религиозный деятель, как термин, используется некорректно: религия, в принципе, никого из людей деятелем не делает. Есть просто верующие и есть те, кто посвящает себя служению религии, т.е. распространению определенной религии своим примером, словом и делами. Все мы понимаем, что политик, занимаясь политической деятельностью, стремится к власти, и это воспринимается как конституционное право гражданина, участника политических процессов. Такая форма деятельности для политика считается не только легитимной, но и вполне нормальной, иначе у него не должно и не может быть. Политика, кроме власти и всего прочего, приносит человеку и материальный достаток. Одним словом, есть за что бороться. У служителей религии такая перспектива не заложена в Священных писаниях. За счет пожертвований (это широко практикуется в христианстве и исламе) можно содержать церковь, мечеть и прокормить тех, кто в этом остро нуждается. Богатство и излишество во всех религиях считаются пороками. Значит, отношения и религии, и политики к материальным благам жизни человека и общества в целом диаметрально противоположны.
А на что, по логике вещей, должен направлять свои усилия служитель религии? Какова его конечная, высшая цель? Вопрос, конечно, не из простых. На примере соседних стран – России, Ирана, Турции, Грузии, Армении - мы видим, что водораздела между политикой и религией или нет, или скоро его вовсе не будет. При этом всем пытаются внушить, что, мол, существовавший десятилетиями, а то и столетиями водораздел, был, скорее, искусственным, нарушал свободу верующего гражданина, его политические права. Принятие законов, отделяющих религию от политики, воспринимается как историческая ошибка, эдакая «несправедливость». В перечисленных выше странах, так сказать, «визовый режим» между религией и политикой облегчен или вовсе отменен. В странах Европы такие взаимоотношения религии и власти не существовали изначально. Сегодня на Востоке иногда даже вслух поговаривают, что неплохо было бы политике и религии временами поменяться местами и ролями. Вот было бы здорово! Примеры-то есть! Далеко ходить не надо! Вместе с тем, есть и примеры другого характера. В настоящее время в странах Евроконтинента и США происходит совсем обратное. Мы свидетельствуем все возрастающее негативное отношение к католицизму и исламу в частности. Процесс растворения религии в общественно-политическом котле занимает чуть ли не главное место в политике многих стран мира, все больше становится предметом дискуссий разного рода международных форумов.
Однако, вопросов много, и ответы на них приходится искать долго, чтобы найти более или менее вразумительное логичное объяснение. Термин «религиозный деятель» расшифровывается как человек, действующий в интересах религии. Так, наверное, оно и есть. Для него религия является основным видом занятия. Точно так же, как для политика – политическая деятельность. Для религиозного человека все остальное, кроме самой религии, рассматривается им через призму отношения этого самого «всего остального» к религии, т.е. соответствует ли оно религии или нет. Таков основной критерий должен быть не только на уме, но, думаю, и в делах служителя религии.
У политического деятеля, в отличие от служителя религии, широкий спектр маневрирования: от изменения своей стратегии и тактики до временного затишья или ухода из политики. Или же вообще он сменяет политическую деятельность на экономическую. Вариантов много.
Пусть меня извинят истинные религиозные служители и профессиональные политические деятели. Их не так уж много, и, надеюсь, на понимание. Речь в статье, к сожалению, идет не об исключениях, а о существующих на сегодня общих правилах. Хотел бы для наглядности сделать небольшое, типичное для каждого из знакомых нам регионов мира, сравнение.
Между политиком и служителем религии существует серьезная разница. Политик находится в состоянии идейной возбужденности, власти эмоции и своеобразного «самодовольства» и эйфории временно, так сказать, во время спектакля политических баталий. Большинство священников же вынуждены пребывать почти постоянно в системе глубокого самообмана, даже самовнушения, редкое исключение, - когда кому-то из них удается по какой-то причине, выйти из этой роли. Ибо, в отличие от политика, у священника его главная, постоянная роль в спектакле становится ему роднее и ближе, чем его собственная натура. Он почти забывает о своих естественных потребностях в качестве живого, чувствующего человека.
А когда, например, какому-то католическому священнику удается выйти из привычной ему роли, то, независимо от самого себя, ему хочется за короткое свободное от религиозных обязанностей время восполнить все упущенное, и его религиозная сущность и роль духовного пастыря быстро теряют свой основной смысл. Природа человека требует удовлетворения природных потребностей (этим «пороком», к сожалению, страдают представители небесных и мировых религий). Таким священником овладевает вполне человеческий инстинкт - желание насладиться всеми «прелестями» мирской жизни. Но по своему религиозному сану он сильно ограничен, в отличие, например, от «экономического магната» и премьер-министра Италии С. Берлускони, выбор которого весьма велик: «сотоварищами» священнослужителя по возвращению в лоно естественности в большинстве случаев бывают либо ученики – дети, либо его «коллеги» по религиозному ордену, по совместному служению. Кстати, почти во всех католических орденах, по странному стечению обстоятельств, столетиями существует строгий порядок – работать и жить парами. Поговаривают о двух вариантах такого решения отцов-создателей этих орденов – каждый должен следить за другим, или хранить тайну о том, что может происходить между двумя членами одного и того же ордена. Так надежнее. Замкнутый порочный круг. Это последнее, к слову, своего рода некий комментарий к скандалам в странах Европы и латинской Америки, где высшими судами «чудом» рассматриваются раскрытия «прегрешений» немалого числа католических священников-педофилов. Какое несовместимое, но вполне знакомое, привычное и понятное нашим современникам словосочетание! Мне по-человечески жаль и жертв, и самих священников, их заставляют жить против природы человека. И все это называется служением тому самому Создателю, который наделил человека органами чувств и радости. Извините, пожалуйста, за вынужденное отступление от основной темы…
Широкой свободы, какую мы понимаем в современном демократическом, по большому счету, мире, у служителя религии не бывает. Стабильность поведения, самоограничение, аскетизм, положительный  личный пример во всем определяют характер деятельности священника, религиозного служителя. Возможности их маневрирования сильно ограничены самими религиозными установками.
Описанные выше взаимоотношения религии и политики в светском демократическом государстве отражены в конституциях многих стран, где четко, однозначно и недвусмысленно определены роль и место религии в жизни общества и страны в целом (политика определяется как вертикально, так и по горизонтали (т.е. власть и общество), а религия имеет место только в горизонтальной плоскости - общество). По-другому, т.е. в случае стирания различий между политическим деятелем и религиозным служителем, занижается, в первую очередь, степень важности самой религии, ее божественный статус. Как следствие, она выпадает из категории неизменных моральных ценностей, что делает ее переменчивой, и это оказывает губительное воздействие на саму религию. Примеров в современном мире тоже немало. Террор и антитеррор – как следствие попыток единения религии и политики. Они, как мы видим, по природе и внешним проявлениям несовместимы, они не должны выяснять отношения таким грубым, кровавым образом, убийством и тех, и других, зачастую неповинных ни в чем людей. Место религии – поле нравственности и моральных ценностей, где переменчивой политике трудно найти постоянное пристанище, и она с удовольствием уступает это место религии. Забот станет меньше. Я считаю, что наука, искусство и религия, как неотъемлемые атрибуты любого общества, как треугольник стабильности в обществе, должны быть вне практической политики, нацеленной на осуществление верховой власти в государстве.
Святость же первоисточника - в вере, как основе религии. В противном случае, если она нарушена, появятся оправданные сомнения в канонах и догматах самой религии, Высшего разума. Она потеряет свою исключительность, абсолютность. Религия и все, что связано с ней, постоянно видны людям, как капли масла на воде. Нам всем хорошо известно, что масло не смешивается с водой. Между ними существует невидимое нам пространство изоляции масла от воды. Поэтому попытки перемешать религию с политикой, могут случайно привести к изменению структуры самой религии: она растворится в политике, и вычленить ее из этой непонятного нам химического состава «жидкости» уже будет невозможно.
На поверку такая оценка попыток соединить религию с политикой оказалась верной. Так было в истории, и оно осталось неизменным сегодня, т.е. каждому человеку приходится выбрать свое поле деятельности – либо религия, либо политика. Но какая из них вода, а какая – масло – пусть определит каждый сам.

URL / WWW

http://raliyev.az/news/a-118.html